Империя атома / Empire of the Atom [= Мутант] - Альфред Ван Вогт

Он покачал головой, потом вспомнил и посмотрел на зеленые холмы, где в облаке пыли теперь постоянно блестел металл. Но разобрать все еще ничего было нельзя, и Клэйн сказал:

— Я думаю, раньше это случалось со мной так часто, что теперь я с собой не справляюсь.

— Но вы с каждым разом все лучше владеете собой, — быстро возразил Неллиан.

— Это верно. — Мальчик кивнул и оживился. — Я как солдат, который с каждой битвой все больше становится ветераном. — Он нахмурился. — К несчастью, есть войны, в которых я еще не участвовал.

Неллиан улыбнулся.

— Вы должны продолжать преодолевать ограниченные препятствия, как вы давно решали с Джоквином. И — все об этом свидетельствует — такова же политика вашего деда.

Клэйн взглянул на него сузившимися глазами.

— Почему мой дед стал этим заниматься, с недавнего времени?

Длинное морщинистое лицо учителя насмешливо улыбалось.

— Это вполне закономерно.

— Закономерно? — Ваш статус после провозглашения вашего отца лордом-соправителем соответственно изменился.

— Ах, это! — Клэйн пожал плечами под свободной храмовой одеждой. — Но это не имеет практического значения. Как мутант, я в своей семье подобен горбуну, которого терпят из-за кровного родства. Когда я вырасту, смогу интриговать за сценой. В лучшем случае я смогу выполнять роль посредника между храмами и правительством. Мое будущее стереотипно и стерильно.

— Тем не менее, — возразил Неллиан, — у вас как у одного из троих сыновей лорда-соправителя Крега Линна имеются законные права в правительстве, и вам придется ими воспользоваться, хотите вы этого или нет. — Он сварливо закончил: — Позвольте сказать вам, молодой человек, что если вы пренебрегаете своими правами, мы с Джоквином зря тратили на вас время. В бесконечной Линнской империи вы либо будете жить в соответствии со своим рангом, или погибнете от руки убийцы.

Мальчик холодно сказал:

— Старик, продолжайте урок истории.

Неллиан улыбнулся.

— В другой манере, но ваши перспективы напоминают перспективы вашего предка, о котором мы говорим. Вы презренный мутант. Он был презренный ростовщик. Разумеется, вы понимаете, что перед ним стояли не меньшие, если не большие препятствия, чем перед вами. И все же, мой мальчик, мы говорим о человеке, который основал семью Линн. Когда вы заглядываете вперед, вы видите только трудности. Оглядываясь назад на его карьеру, мы видим, как просто все было для храброго человека, действовавшего среди неразумных людей. Видите ли, благородные семьи, занимавшие у него деньги, лишь старались как можно дольше сохранить видимость. И, конечно, когда истекал срок, они винили не себя, а коварного молодого Гована Деглета. Но тот лишь нанимал добавочных телохранителей и отнимал у должников имущество. К тридцати годам он был уже настолько богат, что смог взглянуть на почти разоренные семьи патронов в поисках невесты. Его предложение потрясло патронов до глубины их аристократических душ. Но патрон Сеппер был человек, считавшийся с реальностью. Чтобы спасти себя от гибели, он организовал брак своей прекрасной дочери Пиккарды Сеппер с презренным ростовщиком. И она делила его постель и рожала ему детей, хотя всю жизнь не любила их. Она называл их, включая вашего прапрадеда, «рабьим отродьем».

Тонкое лицо мальчика исказилось в циничной усмешке.

— Если она была так настроена, думаю, что дети были не его. Вспомните, Неллиан, в своем убежище во дворце я годами был свидетелем любовных свиданий самых известных придворных дам. Внешне все они респектабельны, все замужем, но переходили от одной связи к другой. Не раз я слышал признания, что ребенок, которого носит дама, совсем не от ее мужа. Конечно, неважно, являемся ли мы, Линны, прямыми потомками Гована Деглета. Мы унаследовали его деньги, а связи Сеннета дали благородство. Но… — он пожал плечами.

Неллиан улыбнулся.

— Гован знал аристократок и их мораль. Он все время следил за женой; будучи страстной женщиной, она вскоре поняла, что единственным источником для нее является муж. История утверждает, что он был счастливым и довольным мужем.

Ученый встал.

— Молодой человек, — сказал он, — я думаю, пора прекратить урок. Через несколько минут здесь будет ваш дед лорд-правитель…

— Мой дед! — Клэйн, дрожа, вскочил.

Мгновенно самообладание покинуло его. Крайним напряжением овладев собой, он спросил:

— Чего он хочет?

— Он везет с собой несколько недавно захваченных на Марсе девушек. Они будут вашими любовницами. Мне сказали, что девушки очень хорошенькие.

Он замолчал. Клэйн его не слышал. Для Клэйна слова Неллиана превратились в бессмысленные звуки, а потом…

Чернота! Позже, может быть, в тот же вечер, он осознал себя. Он лежал на полу в своей спальне. Из постели на него смотрела испуганная девушка. Она истерически говорила:

— Не хочу. Убейте меня. Но он ненормальный. Я не хочу!

Откуда-то вне поля зрения Клэйна донесся холодный голос лорда-правителя:

— Выпорите ее. Четыре хлыста. Но не калечьте.

Когда в следующий раз Клэйн пришел в себя, девушка склонялась над ним:

— Бедный! Тебе так же плохо, как мне. Иди в постель. Придется пройти через это.

Жалость в ее голосе снова вызвала его беспамятство. Жалости он не выносил.

Он чувствовал, что проходило время. У него было несколько любовных видений, которые казались нереальными. В этих видениях он был яростным и ненасытным, а девушка робкой и нежной.

Потом другие видения. Появилась другая девушка. Он слышал слова Неллиана:

— Поразительно! Я не знал, что у мужского тела такие огромные возможности для любви.

Но все это было как сон. Он узнал, что первую девушку зовут Селк. Имя второй он так и не узнал, не узнал имена других и даже не был уверен, что они, эти другие, были.

Потому что вскоре ему нужна была только Селк. В этот момент он достиг наибольшей остроты сознания. Его поучал дед; одну из фраз деда он запомнил навсегда. Дед сказал:

— Мой мальчик, если ты настаиваешь, чтобы была только она одна, тогда тебе придется приспособиться к ее возможностям…

Клэйн смутно припомнил, что согласился с лордом-правителем. Он приспособится.

Он полностью пришел в себя за обедом с Неллианом. Клэйн остановился, поднеся ложку ко рту. Что-то в нем привлекло внимание ученого, потому что тот спросил:

— Что, Клэйн?

Мальчик кивнул.

— Я хотел бы продолжить разговор, начатый в тот день, — сказал он, — о моем предке Говане. Что было с его детьми?

Неллиан облегченно вздохнул и мысленно продиктовал письмо лорду-правителю: